Сейчас Балнур хочет сделать своеобразный творческий отчет счастливой женщины: показать картины, одежду и обязательно гобелены, которые уже удивили зарубежных зрителей. Скоро с “Кочевниками во времени” познакомится Пекин. Далее в очереди ещё десяток городов и музеев. Но начнёт своё путешествие выставка сегодня, 1 августа, в Алматы. Правда, автор не рассчитывает на восторг соотечественников…

Возможно, мало кто знает: Балнур изначально пришла работать в академию моды “Сымбат”, которую возглавляет её мама, не по призванию, а по необходимости. А потом поняла, что они вдвоем могут делать общее дело, возвращая популярность этнической одежды. Так что нынешняя повальная мода на чапаны — это и их рук дело.

- Балнур, чем вы ещё занимались эти долгие пять лет? Вы же жили за рубежом?

- Да, мой муж работает в ОАЭ. Здесь, несмотря на знание восьми языков, для него работы не нашлось. За эти пять лет женила всех троих сыновей, не могу нарадоваться на невесток. И вообще, я живу на две страны, потому что не могу бросить работу в Академии моды “Сымбат”.

Очень обидно, что последнее время Казахстан ассоциируется с насилием над женщинами. Захотелось как-то разбавить этот негатив, показать красивый и свободный мир кочевников. Видимо, пришло время: сложилась вот такая выставка, которая объединит сразу несколько видов творчества. Хотя я понимаю, что не получу какого-то признания соотечественников, скорее, гору хейта. У нас не очень любят поощрять своих авторов. Но это мой любимый город и “кочевая выставка” должна начать свой путь отсюда.

- За что вас не любят? За то, что вы откровенно рассказывали про развод? Что мама пристроила вас в “Сымбат”? Что вы сделали имя на этнической одежде или за то, что в сорок с хвостиком удачно вышли замуж, да ещё и родили?

- А что скромничать? Да, популярность этнической одежды — это заслуга “Сымбата”. Это усилия нашего коллектива ввели в обиход то, что сейчас вдруг стало суперпопулярно. Кстати, я ещё лет 20 назад ездила по городам и весям, видела, как на всех базарах и барахолках делали повторы наших костюмов и идей, причём и плохие, и хорошие. Да, историю делали мы, хотя сейчас кто угодно может объявлять себя первооткрывателем.

- Правда ли, что в мире сейчас огромный интерес к номадической культуре?

— Это действительно так. Я прочувствовала на себе. Все это время мне писали со всего мира, теребили, хотели увидеть и нашу яркую живопись, и кос­тюмы.

- У вас была возможность стать моделью, раз мама возглавляла Академию моды. Почему не воспользовались таким шансом?

- Меня это не привлекало, тем более что я видела изнанку процесса изготовления одежды. Для меня он ассоциировался с конвейером и вечно занятой мамой. И не было пиетета перед манекенщицами. Я росла рядом с самыми знаменитыми казахстанскими моделями и даже одно время выходила с ними на подиум. До одного случая…

Был какой-то грандиозный показ в парке, и на меня тоже надели детский трикотажный костюм с шапочкой. Тогда обыч­но демонстрацию коллекций сопровождали ведущие, рассказывали об одежде, соз­давали настроение. Я выхожу, ведущий радостно говорит: мол, смотрите, как Балнур нравится этот костюм! И даёт мне микрофон. А я честно и возмущенно заявляю, что костюм мне не нравится.

После этого моя карьера модели была завершена. И в мир моды я вернулась, когда поняла, что придётся самой поднимать троих сыновей. Мама так и сказала: “Дети есть хотят каждый день, и люди хотят одеваться каждый день”.

- У вас не было желания соз­давать одежду?

- Никогда об этом не думала. И долго не могла совместить два мира — моду и живопись. А потом решила представить, что одежда — это холст, на который можно наносить свои композиции. Так появилась первая коллекция, которую потом показала на Неделе моды в Москве. Думала, помидорами закидают, но меня встретили очень тепло. В итоге с показами своих коллекций я объехала 60 стран.

- Кто финансирует такой глобальный проект, как “кочевая выставка”? Мужа растрясли?

- Почему-то в Казахстане первая мысль именно такая. Нет, я нашла спонсоров, людей, заинтересованных таким проектом. Муж тут совершенно ни при чем. Это у нас какая-то повальная токализация, и все токалки поют или идут в дизайнеры. А в итоге мы получили то, что получили.

Это же ужасно: открываешь любые новости про Казахстан, и там обязательно насилие, абьюз, бесправие женщин и детей. С тех пор как у меня родилась дочка, я остро воспринимаю подобные новости, буквально вздрагиваю от них.

Весь мир следит за тем, что у нас происходит, мы оказались на пике негативной славы. И трудно представить, как это общество может диктовать, до скольки лет выходить замуж, до скольки лет рожать…

- Вам досталось за это? Вы же вышли второй раз замуж в приличном возрасте?

- 46 — это чудесный возраст! Но у нас почему-то все стыдно: говорить, что муж избивает, выходить замуж после 40 и становиться счастливой. Я молодая женщина и особенно это чувствую за границей, где люди не спешат рано обзаводиться семьей.

- Признайтесь честно, как формулировали запрос Вселенной на большую любовь?

- Я даже не думала об этом, все сложилось само собой. Если совсем честно, то говорят, что здоровый человек просит многое, болеющий — только здоровье.

У меня было редкое заболевание, синдром Арнольда — Кияри, которое долгое время даже не могли диагностировать. Я страдала от дикой головной боли, от спазмов. До сих пор никому об этом не рассказывала. Так что я всегда просила у всех богов только одного — здоровья.

Вы не можете представить моё состояние во время обос­трения. Вот один маленький факт. Прекрасно помню такой момент. Износились зимние сапоги, я сижу и думаю: “Надо бы купить новые, хотя зачем тратить деньги, ведь я, наверное, их уже и не поношу толком”. Кто-то говорил, что это сглаз, мама считала — депрессия и нежелание работать. Это были годы ада.

Обращалась во многие клиники за рубежом, пока не нашла специализированную, где сравнительно недавно заболевание было изучено и описано. Я была 900-м пациентом. Меня про­оперировали через год после замужества, в 2018 году.

- Вы действительно обращались ко всем высшим силам?

- Чего только не делала! Однаж­ды услышала, что надо ходить в горы, там обнимать деревья и у них просить здоровья. Поперлась в наши горы.

Потом кто-то сказал, что для исполнения самых заветных желаний надо подняться на Килиманджаро, там волшебное место, где сами духи ближе к человеку и исполняют все желания. Я отправилась и туда.

Наивная, чуть не умерла на высоте, куда с моим диагнозом вообще нельзя. Смогла подняться только до 2700 метров над уровнем моря, потом началась горная болезнь, проводник перепугался.

А может, все не зря, и небо действительно услышало меня...

В любом случае я словно родилась заново, поменялись все ценности. Я поняла, что самое важное — это жизнь человека. Если мы просыпаемся утром — это уже прекрасно, а если ничего не болит — настоящее счастье. Поэтому наступило другое время, когда совсем не хотелось что-то доказывать миру, только жить и делиться радостью. А теперь ещё и начну новую страницу в творчестве. Мама и тут оказалась на волне: она подсказала мне, что можно удивить мир гобеленами. Я думаю, что у меня получится это сделать.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы