На скамье подсудимых теперь уже бывшие высокопоставленные офицеры давно реорганизованной финансовой полиции Улан МАДИЕВ, Талгат АБДРАХМАНОВ, Касым АБУБИКИРОВ и экс-заместитель начальника столичного департамента УИС Бекболат МЕЙРАМБЕКОВ.

Подсудимых обвиняют не в каком-то разовом правонарушении, а в неоднократном совершении пыток группой лиц по предварительному сговору. Кстати, за такое преступление предусмотрено до семи лет лишения свободы, и это наказание не имеет альтернатив.

По мнению зампрокурора Алматы Асхата ШАРИПОВА, утвердившего обвинительный акт, “имеющиеся в деле материалы и доказательства приводят к выводу: инкриминируемые подозреваемым уголовные правонарушения полностью доказаны. А собранные по делу доказательства не оставляют сомнений в их относимости, допустимости и достоверности”. Если перевести с протокольного языка, Мадиев, Абдрахманов, Абубикиров и Мейрамбеков умышленно пытали Кайрбаева и Отарбаева с целью выбить у них показания.

Председательствует на суде Виктория СЕМЕНОВА, ставшая известной после приговора по нашумевшему уголовному делу, связанному с хищением денег при строительстве ЛРТ в Астане.

К слову, до меня и после выступило много других свидетелей, рассказавших автору этих строк немало любопытных фактов. Некоторые из них даже не всем фигурантам процесса известны.

Например, информация о том, что оперативники 7-го управления тогдашней финансовой полиции (силовики эту структуру называют разведкой) незаконно работали в Объединенных Арабских Эмиратах и в Киргизии. В частности, Кайр­баева и Отарбаева, которых 5 мая 2011 года объявили в международный розыск, а потом задержали в Абу-Даби и этапировали в Астану, преследовали мимо закона. Как поведал в суде Улан Мадиев, служивший в те годы начальником специального департамента финполиции, он лишь исполнял отдельное поручение руководителя следственного департамента Агентства по борьбе с экономической и коррупционной преступностью (АБЭКП) Нурлана АУГАНБАЕВА.

А именно: вылетел в ОАЭ вместе с заместителем председателя АБЭКП Рустамом ИБРАИМОВЫМ “для доставления разыскиваемых лиц Кайрбаева и Отарбаева. Так как у нас не было ратифицировано соглашение об экстрадиции разыскиваемых лиц, нам передали на основании взаимности. Кто вел переговоры с властями ОАЭ, я не помню. Их завели на борт самолёта в аэропорту, так как борт самолёта является территорией Республики Казахстан, там и оформили задержание…”

11 июня того же года Отарбаева и Кайрбаева прямо с трапа передали конвоирам, и Мадиев встретился с ними через два дня во время доверительной беседы задержанных с ещё одним руководителем финансовой полиции Талгатом ТАТУБАЕВЫМ. По признанию Мадиева, в этой беседе он принял участие исключительно по просьбе Татубаева. О том, что беседу на скрытую камеру записывал Талгат Маратович, Улан Ускенбаевич узнал уже после разговора с контрабандистами. А ещё Мадиев сообщил суду, что ему было все равно, какие показания дадут фигуранты дела, — это интересовало лишь Ауганбаева и Татубаева.

Мадиев также заявил, что своим подчинённым Абубикирову и Абдрахманову никаких указаний не давал. А если они что-то и натворили, то якобы без его ведома. Уголовное дело, возбуж­денное против него, Улан Мадиев назвал ни много ни мало незаконным с целью оправдать бывших сотрудников КНБ. Речь, по всей видимости, идёт о полковниках спецслужбы Талгате ЖАКАЕВЕ, Ирлане АБДРАХМАНОВЕ, Бахытбеке КУРМАНАЛИЕВЕ и экс-начальнике таможни Алматинской области Курманбеке АРТЫКБАЕВЕ. Именно эти фамилии называли ныне подсудимые финполовцы жертвам пыток Кайрбаеву и Отарбаеву, требуя против комитетчиков и таможенников любые интересующие следствие показания.

Второй случай беспредела финполовцев: задержание Артыкбаева в международном аэропорту Манас в те годы обществу преподнесли как масштабную оперативную комбинацию. На самом деле оперативники разведуправления финполиции спокойно пересекли госграницу и задержали ещё одного фигуранта “хоргосского дела” прямо у трапа самолёта. Как выяснилось теперь, финполовцы так смело работали в чужой стране потому, что их руководители за голову Артыкбаева пообещали и, судя по дальнейшему развитию событий, каким-то образом передали киргизским коллегам 100 тысяч долларов.

Действительно, антикор и сегодня выплачивает сознательным гражданам, выдавшим коррупционеров, вознаграждение. Но 100 тысяч долларов наличкой ещё ни одному агенту ни за одну голову коррупционера не платили. Как говорят знающие люди, теперь экс-руководитель финполиции Киргизии, узнав об освобождении Курманбека Жуа­совича из колонии, усиленно ищет встречи с ним.

Дело в том, что финполовцы Казахстана задержание Артыкбаева оформили в кабинете руководителя финпола Киргизии. Задержанный прямо спросил, как они намерены делить премию, ради которой закрыли глаза на столь серьёзное нарушение международных соглашений — наши силовики в чужом государстве могут работать только через содействие Интерпола либо по согласованию с Генпрокуратурами двух стран.

Допрошенные уже в качестве потерпевших Талгат Кайрбаев и Бахыт Отарбаев дают чёткие и изобличающие подсудимых показания. Впрочем о том, что их пытали, оба пишут жалобы ещё с 2011 года. Оба подтвердили суду, что их неоднократно избивали в подвале здания финполиции, а на следственных экспериментах показали помещение, где подверглись пыткам. Заодно показали и бывший кабинет руководителя республиканской финполиции Кайрата КОЖАМЖАРОВА, куда их заводили Татубаев и Мадиев.

По словам Кайрбаева, перед этой аудиенцией его завели в номер гостиницы “Алтын Адам” рядом со зданием финполиции. Там он принял душ и переоделся в спортивку: одежда, в которой его привезли из Абу-Даби, была в пятнах крови, на теле Кайрбаева имелись синяки и ссадины. К слову, сразу несколько работников этой гостиницы подтвердили следствию, что борцы с коррупцией нередко заводили в номера подследственных, чтобы те привели себя в порядок перед встречей с руководством финполиции.

Допрошенный в ходе следствия и суда Талгат Абдрахманов полностью признался в пытках и всячески оказывает содействие правосудию. По этой причине ему избрали подписку о невыезде. Его бывший шеф Мадиев инкриминируемой ему вины не признал и был арестован. Талгат Алешович поведал суду, что избивали задержанных бойцы спецназа, напрямую подчинённые Мадиеву. А Абдрахманов с Абубикировым лишь занимались организационными моментами. Например, вышли на тогдашнего зам­начальника ДУИС Астаны Мейрамбекова, чтобы с его помощью у финполовцев был круглосуточный доступ в СИЗО. Кстати, Абдрахманов и Абубикиров долгое время работали в пенитенциарной системе, только по этой причине Мадиев доверил им работу с Кайрбаевым и Отарбаевым.

Ещё пара важных для правосудия деталей из показаний Талгата Абдрахманова. Улан Мадиев дал поручение “подчиненным любыми способами заставить Отарбаева и Кайрбаева дать показания на сотрудников КНБ”; “в СИ-12 были привлечены осуждённые, которым дано указание путём применения психологического, морального и при необходимости физичес­кого давления на Отарбаева и Кайрбаева заставить их дать показания на сотрудников КНБ”; “12.06.2011 года Мадиев был недоволен, так как Отарбаев и Кайрбаев просто спали в камерах, с ними никто не работал”; “Мадиев периодически спус­кался в подвал, чтобы узнать, готовы ли Отарбаев и Кайрбаев дать показания на сотрудников КНБ”. А ещё Абдрахманов несколько раз видел, как Кайрбаев задыхался, падал и терял сознание.

В свою очередь Касым Абубикиров, выпущенный под залог квартиры в столице, слил своего шефа Абдрахманова почти один в один, как тот слил Мадиева. По словам Касыма Исмаиловича, его включили в следственную бригаду только потому, что он знает работу СИЗО. К поручению Мадиева они с Абдрахмановым подключили Бекболата Мейрамбекова, который в свою очередь помог найти рецидивистов, согласившихся нагнать жути на задержанных.

На сленге вертухаев это называется ВКР (внутрикамерная разработка). По словам Абубикирова, Абдрахманов не раз передавал указание Мадиева “во что бы то ни было выбить показания на сотрудников КНБ, причинить физические и психические страдания Кайрбаеву и Отарбаеву и отблагодарить осуж­денных за содействие следствию”.

В суде выяснилось, что Мадиев выдал подчинённым около 40 тысяч тенге для покупки сигарет и продуктов питания рецидивистам за их кропотливый много­дневный “труд” по выбиванию признательных показаний.

Ещё одна важная деталь: на предварительном слушании защитники Мадиева заявили ходатайство об изменении меры пресечения с содержания под стражей на меру, не связанную с заключением. Но ещё в следственном суде при санкционировании меры пресечения было указано: “учитывая тяжесть и характер преступления, в котором подозревается Мадиев, а именно совершение тяжкого преступления, находясь на свободе, он может воспрепятствовать ходу досудебного расследования, следственный суд посчитал необходимым санкционировать меру пресечения в виде содержания под стражей”.

Виктория Васильевна Семенова решение следственного суда отменять не стала.

P.S. Мы обязательно расскажем, кто ещё из экс-руководителей финансовой полиции может оказаться на скамье подсудимых. А также разберемся, какую правовую оценку намерены дать прокуроры бывшему руководителю МСОГ по первому “хоргосскому делу” Улугбеку ПАТСАЕВУ. Обязательно в следующих публикациях выясним, какое решение принял Медеуский райсуд Алматы по уголовному делу о фальсификации вещдоков следователя финполиции Есенболата КУАНДЫКОВА и почему защитники Мадиева убедительно просят всех свидетелей даже не заикаться о первом “хоргосском деле”.

Тохнияз КУЧУКОВ, коллаж Владимира КАДЫРБАЕВА, Астана — Алматы